Лучшие виды Швейцарии: Церматт и гора Маттерхорн. Маттерхорн: гора-убийца Гора на границе швейцарии и италии

Маттерхорн гора

Время для гор и людей течёт по-разному, человеческие столетия - это лишь секунды для невозмутимых каменных гигантов. Люди приходят и уходят, поколение сменяет поколение, история человечества как ветер омывает холодный гранит, не оставляя на нём никакого следа... Лишь на невозможно короткое мгновение сохранит камень тепло руки, горное эхо на миг продлит звук живого голоса. И снова всё стихнет.

Горы были до человека, и будут после него, неизменные в своём холодном величии, неприступные стражи вечности... Середина 19 столетия. Европа делает шаг в будущее, изобретают аэроплан, телеграф, динамит. Россия отменяет крепостное право, Америка бьётся в истерике гражданской междоусобицы...Реформы полностью меняют жизненный уклад миллионов людей. За громом великих мировых свершений теряется на первый взгляд незаметное, скромное достижение, несколько смелых людей объединяются для решения сложнейшей для того времени задачи и сообща добиваются успеха.

На вершину самой сложной и неприступной Альпийской горы ступила нога человека... После того, как в 1786 году кучка авантюристов, поднявшись на Монблан, доказала всему миру, что белоснежные горные вершины доступны для восхождений, прошло почти столетие. Альпинизм нашёл своих приверженцев, стал модным видом спорта. В цивилизованных Альпах оставалась лишь одна нерешённая проблема Маттерхорн. И по сей день этот гигантский скальный зуб, хищно оскаленный в небо, не оставляет равнодушными тех, кому волею судьбы была дана возможность стать свидетелем этого грандиозного зрелища... 14 июля 1865 года по маршруту ныне известному как Hornli Ridge начала восхождение команда из семи человек под руководством знаменитого альпиниста и путешественника, англичанина Эдварда Уимпера.

По другому маршруту, из Италии, одновременно поднималась ещё одна команда, которой руководил итальянец Жан-Антуан Каррель. Поводом для одновременного восхождения стало заключённое накануне пари о том, кто первым поднимется на вершину. Маршрут из Швейцарии, по которому шёл Уимпер неожиданно оказался значительно проще маршрута, выбранного Каррелем. Англичанин выиграл пари, взойдя на вершину на три дня раньше своего соперника. Но трудно назвать этот выигрыш победой Из семи участников того восхождения, спуститься удалось лишь троим. Четыре восходителя погибли при спуске.

По официальной версии, предложенной Уимпером, верёвка, которой все были связаны, оборвалась при срыве одного участника, повлекшего за собой общее падение. Но внизу не все поверили подобному объяснению. Утверждали, что верёвка была обрезана, слишком ровными выглядели края обрыва. Но найти истину так и не удалось. Немой свидетель этой давней трагедии, растрёпанный обрывок той самой верёвки, до сих пор бережно хранится в музее альпинизма в Церматте. ...В то же время команда Карреля поднялась на вершину и спустилась в полном составе, пройдя маршрут, ещё долгое время остававшийся самым сложным альпинистским маршрутом Альп.

Поднимаясь на Маттерхорн по этому маршруту в наши дни, когда уровень технического прогресса сделал невозможное возможным, используя самое современное альпинистское снаряжение, лёгкую и тёплую одежду разработанную специально для альпинизма, ночуя в комфортабельной хижине, оборудованной солнечными батареями, невольно задумываешься о тех людях. Как они сделали это? Какая сила духа вела их вверх через снег, холод, отвесные обледенелые скалы? Это вопрос, который более всего интересует меня. Я не думаю, что ценность человеческой жизни как-то изменилась Не изменилась, на мой взгляд, и мотивация альпинизма.

Но подобного самопожертвования, подобной чистоты устремлений больше нет, нет больше и таких людей. На фоне их подвига чувствуешь себя пигмеем, беспомощным тепличным растением. Здесь я спотыкаюсь об другую мысль, не влечёт ли прогресс технический духовный регресс, ослабление духа? Но это уже другая тема, далёкая от темы моего рассказа. ...26 августа 1891 года Жан-Антуан Каррель, лучший гид Италии, блестящий альпинист, за плечами которого были десятки первопрохождений сложнейших альпинистских маршрутов, основоположник спортивного альпинизма, умирает от истощения на склоне Testa di Lione при спуске с Маттерхорна...

Сегодня, Маттерхорн, или Монт Червин, как называют эту гору в Италии, является одной из самых популярных для восхождений альпийских вершин, желанной целью многих тысяч горовосходителей. ... Планы рушились из-за стабильной непогоды. Траверс Монте-Розы - красивейший маршрут в Альпах пришлось сократить и ограничиться несколькими восхождениями при полном отсутствии видимости, подъём в пургу на Монблан не доставил ожидаемого удовольствия. Следующим этапом нашей программы был Маттерхорн. Хорошо зная характер этой вершины, я не питал никаких иллюзий по поводу того, чтобы пытаться залезть на неё в непогоду...

При свете фонариков, внутри альпинистской хижины Каррель расположенной на высоте 3820 метров над уровнем моря на крутом юго-восточном ребре Маттерхорна начинается утреннее копошение. Четыре человека, проснувшиеся ни свет, ни заря, готовят завтрак и упаковывают штурмовые рюкзаки. Чтобы иметь в запасе максимум светлого времени, мы, уже связанные и обутые в кошки выходим на восхождение, как только на скалах появляются первые признаки рассвета... Предрассветные сумерки. Горизонт приобретает бледно-розовый оттенок, его тёмная изломанная линия отделяется от светлеющего неба, становится более чёткой, контрастной. Ни облачка. Воздух спокоен и неподвижен, горы пока ещё спят, улыбаясь, как дети... Похоже, наконец-то погода смилостивилась и дала нам шанс, на который все так надеялись!

Теперь только вверх. Сначала по несложным скалам, долгим траверсом мы поднимаемся вдоль сильно разрушенного, изрезанного жандармами гребня. Узнаю знакомые очертания рельефа. Я уже проходил здесь зимой, во время своей неудачной попытки соло восхождения. Траверс выводит к основанию 60-ти метровой отвесной стены. Здесь висит длинная цепь, уходящая далеко вверх, за перегиб карниза несладко было бы без неё... У начала цепи прибито несколько мемориальных табличек. Кто-то здесь поплатился жизнью за своё стремление к вершине...

Перебирая руками надежно закреплённые стальные звенья, я задумался о том, как здесь шли первопроходцы.

Ведь из снаряжения у них были лишь крепкие руки да непреклонное желание добиться успеха... С юго-востока к Маттерхорну примыкает узкое скальное плечо, так называемый пик Тиндаль, высота которого на 250 метров меньше высоты самого Маттерхорна. Отсюда начинается самая интересная часть маршрута гладкая отвесная скала, залитая в верхней части льдом от подтаявшей снежной шапки на вершине. Весь дальнейший путь виден как на ладони сначала вверх, потом немного вправо, потом снова вверх и траверсом влево выход на вершину. Однако эти 250 метров являются ключевым участком всего маршрута, его самой сложной частью, для прохождения которой надо мобилизовать все оставшиеся силы.

Вершина. Неожиданно развернувшийся над головой свод пространства вызывает головокружение. Горизонт открылся на все 360 градусов, ничто не затрудняет обзор. На севере зелёные долины и белоснежные вершины Швейцарских Альп, на Юге в лёгкой дымке вся Италия до Средиземного моря... Я стою на самом острие двухкилометровой скальной иглы, под бездонно синим куполом неба, свободный от всего на свете. Чувство такой свободы чуждо человеческой природе, его нельзя сохранить, унести с собой вниз. Может быть, это одна из причин, почему люди снова и снова поднимаются на высочайшие горные вершины, рискуя жизнью ради нескольких коротких мгновений...У Маттерхорна две вершины, разделённые небольшой седловиной.

Одной из них "владеет" Италия, другой Швейцария. Забавно. 50-ти метров альпинистской верёвки, закрепленной на Итальянской вершине, как раз хватило, чтобы долезть до Швейцарской!

В конце прошлого века на Итальянской вершине был установлен двухметровый железный крест. Выглядит весьма внушительно, особенно если задуматься о том, что вертолётов тогда не было...

Время для гор и людей течёт по-разному, человеческие столетия - это лишь секунды для невозмутимых каменных гигантов.

Люди приходят и уходят, поколение сменяет поколение, история человечества как ветер омывает холодный гранит, не оставляя на нём никакого следа... Время как будто застыло в каменной агонии. Если коснуться её, дотронуться до неровности камня, проследить нервными замёрзшими пальцами извилистый рисунок скальной трещины, приходит чувство, похожее на то, которое испытываешь, держа в руках пыльную, древнюю книгу... Чувство близости к чему-то очень далёкому, прикосновения к Легенде.

ТЕХНИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ

Маршрут восхождения на Маттерхорн (Lionridge) из Италии в российском альпинизме не классифицирован, примерно 5Б к.т. Сезон - с июня по сентябрь. (Описание маршрута предоставлено московской Школой альпинизма и скалолазания «Alexclimb».) Подход начинается от курортного городка Червиния (Cervinia). Добраться до него можно от Милана либо на междугородном автобусе, либо на поезде до городка Шатьён (Chatillion) и далее на местном автобусе. Можно также доехать на машине по автостраде Турин - Аоста (поворот на Червинию в Шатьёне) по указателям. От Червинии за 2-3 часа можно подняться по грунтовой автомобильной дороге до альпинистской гостиницы «Абруцци Хат» («Abruzzi Hut»).

Правда, последние три года её постоянно ремонтируют, и она закрыта. Немного выше «Abruzzi Hut» находятся несколько небольших ледниковых озёр с форелью, там есть отличные места для палаток. (Если пользоваться гостиницей, то тащить с собой бивуачное снаряжение не нужно). От «Abruzzi Hut» следует подниматься по тропе в сторону левой части массива Теста ди Лионе (Testa di Lione). Тропа промаркирована. По некрутым скалам можно подойти серпантином под уходящий влево кулуар, крутой в верхней части (10 м, 80°, простые скалы). Пройдя его, оказываешься на некрутом скальном склоне (20- 30°), по которому далее надо подниматься под вершинную башню Testa di Lione (от «Абруцци Хат» 2-3 часа).

Далее вправо траверсом без набора высоты (возможна организация страховки, нужны крючья) следует обойти скальный бастион Testa di Lione и выйти на перевал Коль ди Лионе (Col di Lione, ещё 1 час). Само восхождение на Маттерхорн начинается отсюда. По широкому, не явно выраженному скальному гребню надо двигаться вверх к хорошо видимой отсюда хижине «Капанна ди Каррель» («Capanna di Carrel»). По мере подъёма гребень постепенно сужается и становится круче, здесь провешены канаты и цепи. Лазание по скалам местами сложное. Страховка на стационарных точках. Верхняя часть гребня до хижины провешена полностью. От перевала до неё 2-3 часа. Внимание!

На этом участке возможны камнепады и крупные обвалы, рекомендуется проходить его быстро. В хижине можно комфортно отдохнуть перед восхождением. Стоимость ночёвки 15 евро, тут есть стационарный газ, постоянно работающая рация, тёплые одеяла. Штурм вершины рекомендуется начать на следующий день рано утром (в 3-4 часа). Маршрут хорошо оборудован: все сложные участки провешены цепями, канатами, верёвочными лестницами. Но не стоит обольщаться: порог сложности у всех людей разный, и вполне может оказаться, что необорудованный участок для Вас достаточно сложен, особенно в непогоду.

Из снаряжения рекомендуется иметь набор коротких оттяжек, несколько длинных (1,5 м) петель, комплект стопперов, несколько скальных крючьев, скальный молоток и ледоруб. Кошки и каска потребуются ещё на подходах к маршруту. Сначала маршрут проложен траверсом по левой стороне гребня. Лазание от простого до средней сложности. Набрав 300 м по вертикали, мы оказываемся у начала длинной цепи, провешенной по 70-метровой вертикальной стене (80-90°). У основания стены прибито несколько табличек. По цепи выйти на гребень. Далее по средней крутизны скалам (45-60°, стационарных точек почти нет) выйти на вершину пика Тиндаль (Tindal) - скального плеча, примыкающего к Маттерхорну с южной стороны.

От хижины 3-4 часа. Далее без набора высоты по узкому снежно-скальному гребню пика Тиндаль (внимание, карнизы!) надо подойти под основание вершинной башни Маттерхорна. Между ней и пиком Тиндаль существует разрыв шириной 2-3 м и глубиной не меньше сотни. Это место называется Анжамбе (Enjambe), здесь нужно перепрыгнуть. Страховка организуется на стационарных точках. Первые несколько верёвок от основания вершинной башни Маттерхорна не представляют особой сложности и обычно проходятся с одновременной страховкой (50-70°).

Стационарных точек мало, 1-2 на верёвку. Далее склон становится круче (90-100°), а лазание - сложным. Последние 200 м до вершины провешены «перилами». Спуск по пути подъёма. Основной рекомендацией будет следующее: трезво рассчитайте свои силы и не расслабляйтесь! Несмотря на свою популярность, маршрут достаточно сложный и опасный. Наличие перил и точек страховки на маршруте не должно вводить в заблуждение - всегда надёжнее организовать свою страховку, чем пользоваться чужой (скажем, стационарные «перила» регулярно перетираются).

Маршрут достаточно длинный, по возможности нужно двигаться одновременно. Во многих описаниях упоминается среднее время восхождения 6-8 часов. Это возможно лишь при слаженной работе в связке, одновременном движении на всём пути, хорошей погоде и отличной физической форме. Если Вы не профессионал, рассчитывайте на 12-16 часов и будьте готовы к холодной ночёвке. Удачи!

Маттерхорн (Matterhorn) (Монте Червино, итал.) - горная вершина в Альпах на итальянско-швейцарской границе, в сердце Валлисских Альп. Высота 4478 метров. Возвышается над швейцарской деревней Цермат (Zermatt) и итальянской деревней Breuil-Cervinia. Название горы происходит от немецких слов matte - луг и horn - пик .

Об этой вершине написано больше книг и отснято фотографий, чем обо всех остальных вершинах, вместе взятых. Ни одна гора в мире не знаменита так, как он - только благодаря своей форме. Его имя стало уже нарицательным для вершин с подобной формой. Даже в Калифорнии есть свой Маттерхорн в Диснейленде, и в Японии гигантский тренажeр выполнен в знаменитом силуэте.

Неудивительно, что эта вершина стоит в списке желанных восхождений почти всех альпинистов в мире. На нормальном пути подъeма ежедневно до ста альпинистов пытаются совершить восхождение. Иногда на гребнях образуются даже очереди, потому что на вершине не много места и максимально 15 - 20 человек могут одновременно поместиться там. Церматтовские гнейсы знамениты своей сыпучестью, и поэтому на горе крайне велика опасность камнепадов.

Матерхорн является источником дохода двух чисто туристических поселений: Червиния с юга и Церматт с севера.

Вид на Цмутт-гребень с северо-запада, слева северная, справа-западная

Четыре ребра - четыре стены образуют эту почти идеальную пирамиду в довольно пологом гребне. Она возвышается на тысячу метров над гребнями, и ее изолированность придаeт Маттерхорну особенную красоту и очарование. Вершина ограничена восьмидесятиметровым горизонтальным гребнем, в котором западный конец образовывает итальянскую, более низкую, вершину с крестом, а восточный конец образовывает швейцарскую, более высокую, вершину.

Восточная стена с перепадом в 1000 метров и западная стена перепадом 1200 метров очень редко ходятся: скалы сильно разрушены, и объективная опасность слишком высока. В верхней части восточной стены расположена зона террас. Она проходит от гребня Хeрнли к гребню Фурген точно под вершинной башней Маттерхорна. Между восточной и западной стенами лежит знаменитая северная стена Маттерхорна. Она, наряду с северными стенами Гран Жораса и Эйгера , причисляется к сложнейшим альпийским комбинированным стенам. Самые заметные формы рельефа - это гигантская система кулуаров , проходящяя слева-снизу направо-вверх, по которой было совершено первопрохождение стены, и мрачная нависающая часть отвеса, называемая "Цмутт-носом". По ней проходят экстремально сложные маршруты высшей категории сложности .

Камнеопасная и широкая южная стена лежит в Италии и также возвышается на 1200 метров над ледником Червино. Она ограничивается справа гребнем Фург, а слева гребнем Лион.

Северная стена, слева - Хeрнли-гребень, справа - Цмутт-гребень

В данное время на горе существует более тридцати маршрутов и вариантов. Все они достаточно серьeзны в своей "весовой категории". Потенциала для новых первопрохождений практически не существует. Только на южной стороне горы некоторые боковые стены контрфорсов "чисты", но прохождение по ним не увяжется в логику "первопрохода". Несмотря на процветающий туризм у подножья и многочисленные признаки прогресса, опутавшие вершину, нельзя забывать, что речь идeт о СУРОВОЙ горе. Только самостоятельные альпинисты с большим багажем опыта могут испытать своe счастье на склонах этой красивой горы. Маттерхорн останется символом альпинизма и для последующих поколений восходителей. Я же желаю всем подняться на вершину своей мечты, и это не обязательно должен быть Маттерхорн. Для кого-то это будет Эверест , для кого-то Эль Капитан , а для кого-то и Пик Амангельды ...

История

Маттерхорн был покорен позже большинства остальных известных альпийских вершин. Это было связано не столько с техническими трудностями, сколько со страхом, который внушала гора первым восходителям своими стенами. Первые серьезные попытки подняться на Маттерхорн датируются 1857 годом. Они были совершены с итальянской стороны. Несмотря на внешний вид итальянская сторона оказалась сложной и восходители вынуждены были отступить.

Первый раз на вершину поднялась группа под руководством Эдварда Вимпера (Edward Whymper) 14 июля 1865 года . При спуске на Гребне Хeрнли 4 человека погибли в результате обрыва веревки .

Тремя днями позже 17 июля 1865 года группа под руководством Jean-Antoine Carrel поднялась на вершину с итальянской стороны - первопрохождение по гребню Лион.

В 1867 Братья Маркуинез проходят более короткий гребень к пику Тындаль, чем открывают первый альтернативный подъeм со стороны Италии.

В 1868 году Джон Тиндалл (John Tyndall) с командой прошли траверс вершины. А в 1871 году на вершину Маттерхорна поднялась первая женщина - Люси Уолкер (Lucy Walker).

1879 А.Муммери и его швецарский проводник совершают первопрохождение по северо-западному гребню, называемому Цмутт-гребнем. В это же время швейцарцы Имзенг и Цурбригген проходят впервые одну из стен, а именно западную стену, потратив на весь подъeм от Церматта до вершины Маттерхорна всего 17 часов.

В 1882 три брата Каррел и Витторио Селла совершают первое восхождение в зимнее время. Так как спускались они по более простому Хeрнли-гребню, то это стало одновременно и первым зимним траверсом этой вершины.

1930 Е.Бенедетти, М.Бих и Л.Каррел совершают первопрохождение по юго-восточному, Фургг-гребню.

Наиболее трудная Северная стена Маттерхорна была пройдена 1 августа 1931 года Францем и Тони Шмид (Franz и Toni Schmid).За восхождение альпинисты получают Олимпийские Золотые медали игр в Лос-Анджелесе.

Северная стена, освещенная часть - стена Цмутт-носа

1933 Француз А.Кретье с двумя итальянцами Б.Олиетти и А.Гаспардом совершают первопрохождение маршрута "Креста де Амичис" полностью с выходом по прямой на гребень. Все трое гибнут при спуске по гребню Лион.

1936 Г.Червазутти восходит на вершину за три дня зимой в одиночку.

1953 В.Бонатти и Р.Бигнами проходят Фургг-гребень точно по линии гребня и выходят на башню напрямую.

1962 Первовосхождение в зимнее время по северной стене. Швецарцы Х.фон Алльмен и П.Эттер взошли на вершину за два дня, на день опередив вышедшие с ними связки немцев и австрийцев.

Маршруты на Маттерхорн

Основные маршруты на Маттерхорн

История эта случилась в сентябре 2011 года, и только спустя три года нашлось время ее записать. Так что возможны некоторые неточности по забывчивости, но в целом автор старался быть максимально обстоятельным и насколько возможно памятливым.
Помимо моих, в статье использованы фотографии Тани Егоровой, Маши Борисовой и Саши Халяпина.

Альпинизм присутствовал в моей жизни достаточно долгое время. Тренировки, бег, лыжи, скалолазные стенды, майские выезды на скалы и наконец – альпинистские сборы в горах как подведение итогов: вот и год прошел, надо готовиться к следующему сезону.

Но с годами наша компания стала выбираться в горы все реже.

Последний раз мы с друзьями ездили на альпинистские сборы в 2006 году, в кавказский альплагерь «Уллу-Тау». А после этого как-то постепенно, но неуклонно наше сообщество раскололось на две группы: гедонистов и мазохистов. Гедонисты пристрастились к отдыху на морских курортах и к познавательному туризму, а в горы выбирались только в качестве горнолыжников. В общем, приблизились к нормальным людям.

Мазохисты же увлеклись рогейном.

— Чем-чем? – спросите вы.

– Ну, это что-то типа спортивного ориентирования. Выбирается место поболотистей, по-ямистей да побуреломистей (если есть горки – тоже очень хорошо), съезжается туда куча народу, участникам выдаются карты и бегают они в течение суток (бывает – меньше), собирают КП по всей округе. А потом обсуждают, кто где дал промашку, на чем потерял время или какое КП не нашел.

Я оказалась в первой группе: гедонистов — и увлеклась познавательным туризмом. А с рогейном мои путешествия сближало то, что в каждом новом месте я старалась «взять» максимальное количество достопримечательностей.

Но в одну из вёсен мне вдруг захотелось, чтобы все мы, как встарь, собрались и поехали в горы. Чтобы было все, как прежде: палатки, ранние подъемы, встреча рассвета в горах, снег на склонах. Ну, пусть это будет не восхождение, пусть несложный, красивый горный поход. Я бросила клич – а не сходить ли нам в поход вокруг Монблана?

Неожиданно мой призыв нашел живой отклик. И вот мы уже сидим в одном из московских кафе и обсуждаем планы на лето. 4 рогейнщика: Саша, Маша, Дима и Таня – и 2 гедониста: я и Коля.

Поход вокруг Монблана был отметен сразу. Саша сказал: ну, это для пенсионеров. Может, лет через 15 и прогуляемся.

Вместо этого возникла идея сходить на Маттерхорн, которая была принята с энтузиазмом. Даже Дима, обещавший жене провести отпуск с семьей, сказал, что от такого предложения отказаться не в силах.

(Следующий абзац альпинисты, если среди читателей таковые найдутся, могут пропустить). Если кто вдруг не знает, Маттерхорн – это одна из красивейших альпийских вершин на границе Швейцарии и Италии (итальянцы ее называют Монте Червино). Переводится как «рог на лугу». Она, действительно, стоит обособленно, в стороне от других вершин, одна на «лугу», — восхитительная пирамида с острыми ребрами и чуть надломленным клювом.

Ходят на нее как со стороны швейцарского Церматта, так и с итальянской стороны, из Червинии. Несколько лет назад (в 2005 г) у меня была неудачная попытка восхождения на Маттерхорн, помешала погода – в ночь перед нашим восхождением началась сильнейшая метель. И теперь, конечно, я была рада возможности повторить попытку, да еще в такой чудесной компании.

Но, оказалось, это еще не все. Таня сказала, что ее мечта – пройти траверс Монте-Розы. (Альпинисты опять пропускают абзац). Массив Монте-Розы – это протяженная горная гряда с множеством вершин, одна из которых – пик Дюфур – является высшей точкой Швейцарии и второй после Монблана вершиной Альп. Я уже была на Дюфуре, второй раз мне туда не хотелось, а перспектива идти 6-тидневный траверс всего массива казалось мне очень сомнительной (лично для меня). Было предчувствие, что после траверса никакой Маттерхорн мне уже не понадобится.

Но я промолчала, подумав, что схожу для акклиматизации на одну из вершин, а потом мои спортивные товарищи отправятся дальше по гребню, а я (скажем, с Машей: я надеялась, что она меня поддержит) спущусь вниз и погуляю по окрестностям Церматта. Или посмотрю какой-нибудь швейцарский городок. А потом мы воссоединимся и все вместе полезем на Маттерхорн.

Так я решила про себя и промолчала. А впоследствии оказалось, что Коля тоже был смущен и даже слегка напуган такими далеко идущими планами. Одно дело – Маттерхорн: какой альпинист не мечтает туда подняться! Другое дело – бесконечная пилёжка по нескончаемому гребню. Но Коля тоже промолчал. А после собрания подумал-подумал да и поехал в отпуск с женой на Канары. А мы лишились ценной мужской единицы.

Подготовка к поездке и тренировочный период

Остались мы впятером.

И начали готовиться к поездке.

После этой фразы надо пояснить, что, когда к какому-нибудь мероприятию подключается Саша, все остальные могут слегка расслабиться. Словосочетание «начали готовиться» в нашем случае означало, что Саша искал варианты, выдвигал некие предложения, что-то бронировал, а мы ему передавали деньги. Как-то незаметно были куплены билеты до Женевы, забронированы гостиницы, закуплено спортивное питание, подобрано снаряжение. В назначенный день мы сходили в визовый центр и получили визы (о подготовке к поездке — ).

Я честно пыталась подтянуть свою спортивную форму, но всякая попытка пробежаться отчего-то заканчивалась сильной болью в стопе. 3 дня после пробежки я ходила прихрамывая, боль проходила, я опять шла бегать – и все повторялось. На работе тоже был момент неопределенности: то ли мы все распускаемся, то ли работаем изо всех сил – во всяком случае, речь об отпуске не шла; скорей, речь шла о поиске новой работы.

Человек, который прислушивается к внутреннему голосу, давно бы уж отказался от затеи, но я упорствовала. А процесс набирал обороты.

Поэтому, когда за неделю до отъезда я вдруг свалилась с температурой 38, это уже ни на что не могло повлиять. Ударная доза антибиотиков – и я собираю рюкзак. «Если здоровье не позволит мне ходить по горам, я буду гулять по долине, поезжу по Швейцарии, а когда мои друзья будут (время от времени) спускаться с гор, буду радостно их встречать и слушать рассказы», — так рассуждала я.

Настал день вылета.

— Смотри, не разбейся там, — сказал мне на прощанье сын. – Это будет совсем некстати.

(Когда-то давно спросила я своего ребенка, как ему нравится новая воспитательница в детсаду.

— Она с большим чувством черного юмора, — ответил малыш.

Похоже, кое-чему он от нее научился).

Напутствуемая таким образом, я отправилась в Домодедово.

Женева-Церматт. Первый выход в горы

Поздним вечером приземлились мы в Женеве. На выходе из аэропорта нас ждал человек с табличкой. Мы загрузились в его микроавтобус и поехали в забронированные апартаменты. Наутро он же переместил нас с рюкзаками на ж/д вокзал, и мы на электричке отправились в Церматт.

Светило солнце, сверкало за окном Женевское озеро, промелькнул Шильонский замок. Начались горы.

В Виспе мы пересели на местную электричку и поехали по живописному узкому ущелью, мимо прелестных маленьких деревень. Глаза радовались, душа пела.

И вот нарядный оживленный Церматт, заполненный туристами, праздный и благополучный, и каждый дом украшен цветами. На привокзальной площади играет оркестр, стоят повозки с лошадьми. То пробежит гурьба мелких китайцев в широкополых шляпах, то степенной походкой прошествует седой путник с тростью, то пройдут навьюченные альпинисты с опаленными обветренными лицами. В их глазах еще снег, и метель, и отблеск другого мира, из которого они только что вернулись. Но скоро они сбросят рюкзаки, вымоются, переоденутся и смешаются безраздельно с прочей толпой.

На главной улице Церматта

Трио на привокзальной площади

Как приятно снова очутиться в месте, где когда-то ты бывал, и с удивлением обнаружить, что здесь мало что изменилось: все также на улочках бурлит жизнь, а над крышами высится красавец Маттерхорн. Мне всегда странно бывает: покидаешь любимое место, потом возвращаешься – а жизнь, оказывается, здесь продолжалась и без тебя.

Придя в кемпинг, мы поставили на лужайке палатки, обустроились. Разжились столом и стульями. И отправились осматривать Церматт. Прогулка по городу завершилась посещением местного супермаркета Coop, покупкой всяких вкусных сыров, печений и вина.

На следующий день уже гуляли по горам, поднялись до 3000 м на плато, к хижине Гандегг. Я опасалась, что наши спортсмены побегут, как на своем рогейне, особенно был на подозрении Саша. Однако меня ждало приятное открытие – в последнее время Саша увлекся фотографией, накупил фототехники и теперь реагировал на каждую красоту.

Саша перед лицом Красоты

А потом они с Машей и вовсе потерялись – оказалось, что встретили среди камней большое скопление горных козлов и пока всех не пересняли, с места не двинулись. А больше всего Саша хотел сфотографировать сурка.

Восхождение на Риффельхорн

Через день мы полезли на Риффельхорн. Приятная скальная гора, с которой открывался отличный вид на длинный извилистый язык ледника Монте-Розы, обсерваторию на Горнерграте и, разумеется, Маттерхорн. У подножия горы темнело озерко, по склону туда-сюда ползал маленький горный поезд.

Озеро Риффельзее

Начало маршрута

Дима на скалах

Маша отправляется за Димой, я страхую и позирую

Моя очередь

Вершина все ближе

Первая связка на вершине

Вторая связка на подходе

Все на вершине

Спуск. Маша на дюльфере

Спустившись с горы, мы оказались у озера Рифельзее, среди гуляющей публики, привлеченной красотой горного озера. Основной эстетической составляющей его красоты было нестерпимо прекрасное отражение Маттерхорна на водной глади.

Озеро Риффельзее

Саша убежал вперед и пошел нижней тропой в надежде наткнуться на сурка.

А мы со своей тропы увидели внизу у ручья толстого сурка и закричали Саше, но для сашиного фотообъектива вожделенный зверек уже был недосягаем.

На местных тропах периодически встречаются поперечные перегородки из камней, чтобы вода во время ливней не размывала тропы, а растекалась по краям тропы.

— Да, велосипедисту здесь не проехать, — резюмировали мы. Тут же из-за поворота показался велосипедист и проехал мимо нас, перепрыгивая через каждую перегородку на тропе. Мы только что не захлопали такому акробатству.

На границе травы и леса стоял одинокий отель, с качелями, клумбами, часовенкой – Рифельальп резорт 2222. Вокруг паслись очаровательные местные овечки, белорунные и с черной мордочками. Некоторые из них тыкались носами в двери домов, но никто их внутрь не приглашал.

А в лесу мы видели оленя.

Потом был день отдыха, почти полностью отданный дождю. И разговорам о траверсе. Был поднят вопрос, как бы устроить так, чтобы мы с Машей могли после первой вершины вернуться вниз, отпустив тройку бойцов на долгий траверс. В Москве самоотверженная Таня чуть не месяц, едучи на работу в метро, переводила английскую книжку с описанием траверса и из кусочков собирала нитку маршрута. Готовилась к осуществлению своей мечты. Она планировала идти с востока на запад, от Норденда до Брайтхорна.

Саша поглядел на карты, навигатор и сказал, что пойдем с запада на восток. Таня яростно возражала, месяц ее трудов шел прахом: там, где предполагались дюльфера, теперь будут перила и наоборот. Ни в какие ворота. Саша с ходу начал переводить ее книжку, как если б мы шли в обратную сторону. Наконец Таню уговорили.

Тут и дождь кончился, и мы стали готовиться к завтрашнему выходу.

Наутро встали не рано, на подъемнике поднялись до Троккенера, потом пошли по леднику. Мимо нас с перевала проехало несколько горнолыжников. Я бы, честно говоря, пожалела лыжи – на склоне было много мелких камушков.

Мы — вверх, горнолыжники — вниз

4 ласточки на леднике

Поставили палатку немного ниже перевала Теодульпасс.

Наш план на ближайшие сутки был таков – переночевать на высоте, пройти траверс всего Брайтхорна, заночевать на хижине под Рочо Неро. Потом наши пути расходились: мы с Машей спускались вниз, а Таня, Дима и Саша шли до Норденда.

В палатке перекусили, потом, уже налегке, без рюкзаков, пошли на перевал.

Проводила я взглядом горнолыжников, глядь – а Димка уже провалился в трещину. Растопырил локти, зацепился за края, выглядывает из-под капюшона. А под ногами, говорит, у меня — пустота.

Подбежали остальные, вытащили товарища, достали веревку и пошли уже связанные до перевала.

На перевале прежде был погранпост. От того времени осталось много зданий разнообразного предназначения. Теперь итало-швейцарская граница отмечена полосой на бетонном полу, которую мы, выстроившись в шеренгу, дружно разом перешагнули.

Побродили среди непонятных сооружений.

Бродим по перевалу

Две хижины были открыты, там работали кафе и даже были люди. Мы выпили кофе со штруделем и отправились к себе в палатку. Как раз ратраки принялись утюжить ледник, готовить склоны для горнолыжников на завтра.

Вышли до рассвета. На высоте цвета густые, тягучие. Густая плотная синева перетекла в малиновый рассвет, и окрестные горы меняли цвет на глазах, от малинового до розового.

Свет нарастал, и вот уже солнце оторвалось от снежного склона, и ничего не осталось от розового – обычный солнечный день, белый снег и фиолетовое небо.

Заработал подъемник на Кляйн Маттерхорн, доставляя порцию за порцией свежих горнолыжников и альпинистов. Только-только еще мы были одни, а тут и горнолыжники стали проноситься один за другим, и в сторону Брайтхорна потянулись восходители.

Массив Брайтхорн имеет 5 вершин, все они выше 4 тыс.м. Самый посещаемый – Западный Брайтхорн, ближайший к станции подъемника. Как правило, он входит в стандартную программу акклиматизации перед восхождением на Матерхорн: чтобы «разлазиться» — идут на Риффельхорн, чтобы привыкнуть к высоте – на Брайтхорн. А потом уже на Маттерхорн.

Цепочка следов поднималась по снежному склону к вершине. Черные точки восходителей перемещались на белому боку горы. Мы тоже потопали наверх.

Восходители поднимаются на Западный Брайтхорн

На широкой вершине Западного Брайтхорна – столпотворение. Кто-то сидит и перекусывает, кто-то фотографирует, народ приходит и уходит. Для большинства – это апофеоз сегодняшнего дня. Основная задача выполнена, можно расслабиться, немного посидеть, полюбоваться видами и валить вниз, в зеленый солнечный Церматт.

На вершине Западного Брайтхорна

Группа траверсантов

Не то – мы. Для нас эта вершина – самое начало дня. Постояли вместе со всеми, выпили воды, сфотографировались и отправились на восток по узкому снежному гребню, уходящему вдаль.

Уходим на траверс

По снежному гребню

Сначала впереди нас еще маячила какая-то связка, потом мы остались одни, никто нас не догонял, и мы за целый день никого больше не встретили. Шли и шли по гребню, поднимались на встречные скалки, дюльферяли, всё, как обычно. Саша забыл выключить мобильный, и время от времени получал от Билайна смс-поздравления с прибытием то в Италию, то в Швейцарию (штук 7 в итоге).

Спуск с «жандарма»

Уже стало смеркаться, когда мы, наконец, спустились с гребня на снежное плато. Саша достал навигатор и объявил:

— До хижины – 400 метров.

Перед нами простирались бескрайние снега без малейшего признака хижины. Доверчиво пошли за Сашей.

— 100 метров до хижины, — та же картина. Идем по колено в снегу.

— 10 метров до хижины, — наконец объявляет Саша.

Останавливаемся, крутим головами. Всё то же: слева поднимается крутой бок Роча Неро, справа – пологий снежный склон, уходящий в долину Шамполюк. Далеко внизу светятся редкие огоньки итальянского селения. И, кстати, уже довольно темно, вроде только что были сумерки.

Я мысленно вздыхаю, представляя, как мы сейчас будем вываливать содержимое рюкзаков на снег, доставать палатку, ставиться.

Димка делает несколько шагов в сторону и оказывается на краю обрыва.

— Вон же она, под нами!

Ура! Слезаем по скалам, развязываемся и заходим в домик, прилепленный к скале.

Там никого нет. Хижина совсем маленькая, двухъярусные палати, деревянный стол со скамьей. Кипятим воду, разводим галу-галу. Всё просто здорово! Какой приятный вечер!

Проснулись мы от «шагов командора»: железного клацанья кошек по металлической платформе хижины. Бух-бух-бух! Дверь открылась, и в хижину вошли двое. Вновь прибывшие оказались итальянскими гидами. С утра они вышли на восхождение, но непогода и сильный ветер заставили их искать укрытия.

Мы вскипятили воду, вместе позавтракали и напились чаю. Таня, изучающая английский и не упускающая случая попрактиковаться в языке, подробно их расспросила про получения звания альпийского гида.

Вскоре ребята ушли. Мы тоже собрались и все вместе отправились к Кляйн Маттерхорну – провожать нас с Машей.

Спасительная хижина

Погода и впрямь испортилась: на горы опустились свинцовые тучи, задувал ветер.

Мы шли по плато вдоль крутой стены массива Брайтхорн, и расстояние, которое преодолели вчера за весь день по гребню, мы сегодня преодолели понизу минут за тридцать-сорок.

Думали, что подъемник в такой ветер не работает. Однако, когда мы, заснеженные, в обвязках, с кольцами веревки через плечо, ввалились на станцию, то с радостью увидели, что вагончики приходят и уходят, кафе и магазин работают, и, в общем-то, здесь довольно оживленно.

Посидели в кафе, потом товарищи наши пошли в обратный путь, а мы с Машей сели в вагончик, на ходу снимая с себя системы, пуховки, полары, самосбросы, и через некоторое время оказались в Церматте посреди откровенного лета, в гуще праздной отдыхающей толпы.

Из зимы в лето

Душ, магазин, долгий ужин. Рядом с нами в кемпинге стояли киевляне. Приехали они позже нас, на все про все у них было дней 10. Сейчас в лагере была одна их девушка, не-альпинистка Катя, которой была обещана обширная культурная программа, типа Милана, Венеции – сразу, как только мужики сходят на Маттерхорн. И вот, пока ее приятели проходили ударную акклиматизацию, Катя, обзаведясь схемой пешеходных маршрутов, гуляла в одиночестве по окрестным тропам. В этот день прошла маршрут «По пяти озерам», очень, говорит, красиво было.

Прогулки в окрестностях Церматта. Каньон Горнершлюхт и горные деревни

Утром после завтрака отправились искать каньон-расщелину, которую заприметили, когда спускались вчера на подъемнике. Но, проходя мимо церкви на центральной площади, решили заглянуть внутрь и застряли там надолго. В эти дни в Церматте проходил музыкальный фестиваль, и мы как раз попали на репетицию оркестра. Музыканты в джинсах-футболках сидели полукружьем перед алтарем, в центре перед ними стоял солист-скрипач, и мы: то ли от звуков музыки, то ли от симпатяги-скрипача – все никак не могли оторваться и пойти по своим делам.

Кстати, и расписана церковь нетривиально. На потолке плывет Ноев ковчег, сидят там грустные люди (праведные). А в морской пучине валяются отбросы человечества: горнолыжник, человек, засунувший голову в телевизор и прочие персонажи. Аллегории не очень понятны. Созерцание этих фресок меня всегда ввергало в некоторую задумчивость. Почему занятие горными лыжами порицаемо? Вот тебе и церковь на горнолыжном курорте.

Фрагмент росписи в соборе. Какой отвратительный толстый горнолыжник падает акуле прямо в пасть!

Вырвались мы, наконец, из сладкого плена и отправились искать наш каньон. По дороге несколько раз встречался нам указатель с таким вот набором букв «Gornerschlucht» и было у меня подозрение, что это – именно то, что нам нужно.

Вышли за пределы городка, миновали станцию канатки и фан-парк за ней, а вот и вход в . Из будки вышла бабушка и продала нам билет.

Вдоль стен каньона проложен деревянный настил с перилами, на другую сторону ущелья переброшен мостик, а от него идет лестница наверх. Внизу, стиснутый стенами, беснуется безудержный поток, проваливается вниз и умиротворяется.

Полюбовались мы на каньон, выбрались наверх и отправились дальше куда глаза глядят.

Шли мы мимо маленьких деревень – буквально в 5-6 домов. Дома в них очерчивают некое пространство. Проходишь в узкую щель между соседними домами и оказываешься на прелестной полянке, где среди цветов и камней расположились открытые кафе – всего на несколько столиков. А чуть на отшибе — непременная часовенка. А какие там вкусные домашние десерты – с клубникой, местными взбитыми сливками!

По узкому мосту перешли ущелье, тропа стала забирать выше. Мы оказались над станцией Фури, за поворотом открылся Церматт. Навстречу нам по тропе брели овцы. Увидев нас, все как по команде полезли наверх и обошли нас по верхней тропе.

Начало смеркаться. Мы спустились в Церматт и зашли в книжный магазин, чтобы определиться, куда бы нам съездить завтра на экскурсию. Дело в том, что перед поездкой мы купили Swiss Flexi Pass – карточку, дающую нам право в течение трех дней ездить по всей Швейцарии. Первый и последний день – это, естественно, перемещения с рюкзаками между Женевой и Церматтом. А еще один день мы решили использовать завтра. Полистав путеводители, выбрали Тун и Берн.

Совсем вечером мы получили SMS от наших восходителей. Они сообщили, что прервали траверс и завтра к вечеру будут в Церматте.

Тун и Берн

На следующий день около 8-ми утра мы приехали в Тун. Маша как натренированный ориентировщик быстро обнаружила букву «i». В информационном центре мы взяли карту города с достопримечательностями и отправились гулять по Туну.

Тун оказался прелестным городком. Стоит он на берегу Тунского озера, а через город протекает стремительная река Ааре, вытекающая из Тунского озера. В центре города река разделяется на два рукава и образует узкий остров. Над водными потоками устроены деревянные мостики, не примитивные функциональные переходы с одного берега на другой, а декоративные крытые галереи, украшенные цветами, которые пересекают реку под острым углом, да еще с коленом. Такие мосты я прежде видела в Люцерне.

Тун, мост над Ааре. Обратите внимание на цвет воды!

Вода прозрачнейшая, зеленоватого цвета. Видна каждая рыбина. А рыбы здесь много. Плавают лебеди.

Ратуша Туна стоит внизу около реки. Наверху высится Тунский замок. Из замка открываются замечательные виды на озеро, горы и нижний город.

Нагулявшись по Туну, сели на электричку и через 20 минут оказались в Берне. Вокзал в Берне показался просто космическим по сравнению со станцией Тун, но Маша и тут без промедлений нашла букву «i». Девушке в офисе по туризму я сказала, что времени у нас мало, и попросила отметить на карте, что надо посмотреть в первую очередь. И вот с этой размеченной картой мы отправились гулять по Берну и посмотрели не только отмеченные пункты, но, кажется, все объекты, обозначенные на карте цифрами. Только в музеи не заходили.

Понравился нам Берн. Погода была солнечная, народ праздно сидел в кафе на Ратушной площади, мы тоже отобедали, потом опять гуляли, а около 6-ти вечера отправились в свой Церматт.

Когда мы прибыли, уже стемнело. В кемпинге мы встретились с нашими друзьями, которых застали в довольно бодром состоянии, а не в полном изнеможении, как мы предполагали. Они рассказали о своем героическом переходе и спуске к хижине Монте-Роза. В тот день, когда мы с ними расстались, они сходили на скальную вершину Роча Неро, переночевали в той же хижине, что и накануне, а на следующий день вышли в сторону братьев Кастора и Полукса. И пошли они по снежному гребню, покоряя попутные вершины. (Поскольку фотоаппарат остался только у Тани, все нижеследующие фотографии траверса — Танины).

Бесконечный гребень

В какой-то момент Саша понял, что они не успеют уложиться в отпущенное время – впереди маячил бесконечный снежный «нож» Лискам.

Голыми руками Сашу не возьмешь, он всегда готов в любому повороту событий, и все варианты у него заранее просчитаны. На такой случай у него был скачан трек спуска к леднику по низу северной стены Лискам, и именно этот козырь он хладнокровно достал из рукава.

И вот по заснеженным скалам, потом по разорванному леднику они спускались, и спускались, и спускались.

И уже видна была хижина на другом берегу реки. Но заночевать пришлось на этом берегу – пережидать, пока поток горной реки за ночь подмерзнет, и утром по низкой воде его перейти.

На хижине они поели, осмотрели саму хижину – воплощение новых технологий и современного дизайна. Построена хижина была за рекордные сроки – 4 месяца — и за приличные деньги (в музее Церматта все затраты на ее создание были расписаны и демонстрируется фильм о ее возведении).

Хижина Монте-Роза — дивное творение рук человеческих

Хижина внутри

Ну, и потом они отправились домой. И путь этот тоже был не близок, хотя в зачет не шел, поскольку ничего героического уже не представлял.

Фрагмент обратного пути — подъем по отвесной лестнице

Отдыхаем и готовимся: музей Церматта, прогулка в Таш

Таня сразу сказала, что послезавтра выходить на Маттерхорн не готова, ей нужно два дня на восстановление сил. И следующий день, действительно, пролежала бездвижно в кемпинге на коврике возле палатки. А через день уже стала двигаться.

Мы же без-Татьянин день провели в Альпийском музее Церматта, куда отправились вчетвером. Сходили в кафе, где официанткой оказалась девушка из Хорватии. В общем, слонялись по Церматту.

На следующий день ожившая Таня с Димой отправились по следам нашей с Машей прогулки: в каньон Горнершлюхт, Блаттен — Цум Зее – Цмутт. Саша и Машей устремились на фотоохоту за сурками-мармотами.

А я прогулялась по горной тропе до .

Вечером мы собрались в кемпинге и после ужина стали готовиться к восхождению на Маттерхорн. В тот же вечер с Маттерхорна вернулись украинские парни, которые нам в подробностях живописали свое восхождение. Рассказ их был эмоционален. Им пришлось заночевать на промежуточной хижине, где один из них оставил каску.

Дима сказал, что ночевки на промежуточной хижине Солвей нам тоже не избежать (хижина Солвей находится посередине скального ребра и предназначена для аварийных ночевок). Саша же заявил, что это не спортивно и как-то стыдно даже.

Утром бодрым широким фронтом, шеренгой в ряд, мы направились к подъемнику. Утро было слегка хмурое, но настроение – победительное.

Вся команда возле подъемника

Подъемник вознес нас к озеру Шварцзее, от которого начиналась тропа до хижины Хёрнли.

«Ё-прст, — вскричал Дима. – Я же Колины палки внизу забыл».

Перед отъездом Дима у не-поехавшего Коли позаимствовал некоторый альпинистский инвентарь. Коля – человек аккуратный. Диму очень развеселило, что на концы трекинговых палок были надеты специальные колпачки и в последний вечер перед нашим отъездом Коля позвонил Диме и специально акцентировал, чтобы Дима колпачки не потерял.

Собственно, эти колпачки на острые концы палок – единственное, что удалось Диме сберечь в этой поездке из Колиного имущества.

Так вот, палки были оставлены на нижней станции канатки.

Таня отдала Диме одну из своих палок, и мы двинулись в сторону Маттерхорна.

Подъем к хижине Хернли

Тропа к хижине проходит вдоль скального гребня, переходя с одной его стороны на другую. Ниже тропы – сбросы, потом – выполаживание.

В одном месте под сбросами на «полке» мы видим среди камней огромную надпись на русском языке «Женя, выходи за меня замуж!» Вот честно скажу – была в душе гордость за русских мужчин! Каким-то образом человек спустился по скале, размечал гигантские буквы, чтобы Женя увидела наверняка. Я думаю, девушка оценила это сумасбродство.

Пришли на хижину. Дул свежий ветер, светило солнце. На открытой веранде кафе на столиках лежали меню, припечатанные пронумерованными камнями – чтобы меню не унес ветер.

У хижины Хернли

Мы приспустились от хижины на покрытый сыпухой склон, где можно ставить палатки. Украинцы нас предупредили, что воды поблизости нет, надо либо покупать воду в бутылках на хижине (8 франков за литр), либо подниматься минут сорок до ледника и наколоть льда. Мы принесли некоторое количество воды с собой.

Установив палатку, мы пообедали, потом Саша с Димой отправились на разведку начала маршрута. Поскольку предполагался ранний выход в темноте и нам рассказывали, что многие в начале маршрута блуждают, было решено посветлу найти выход на гребень.

Мужчины собираются на разведку. На заднем плане — хижина Хернли

Ребята ушли, а мы остались у палаток – набираться сил перед завтрашним днем. Смотрели за их передвижениями через объектив фотоаппарата – две цветные точки двигались вдоль скальной стены, потом исчезли за изгибом.

Часа через два ребята вернулись, мы поужинали. Вдвоем с Таней мы поднялись к хижине купить воду в бутылках. Хижина была полна народа, все лавки в кафе были заполнены, официанты носились между столами. Восходители, как самостоятельные, так и горные гиды со своими клиентами, готовились к восхождению. Назавтра был хороший прогноз погоды, и в такие дни хижина обычно бывает заполнена.

В ночь перед выходом на вершину

Для местных мужчин это хороший заработок. В сезон горные гиды совершают по 40 восхождений на Маттерхорн, за каждое получая 700 франков. Зимой они работают как горнолыжные инструкторы. Хозяин нашего кемпинга Ричард совершил несчетное количество восхождений на окрестные вершины (но в первую очередь всех приезжих привлекает, разумеется, Маттерхорн), а под старость лет стал хозяином кемпинга.

Для клиентов восхождение стоит 1300 франков. Т.е. человек приезжает в Церматт, приходит в офис по альпинизму и нанимает себе гида на восхождение. Естественно, он должен быть подготовлен физически, иначе деньги его пропадут впустую. Маршрут должен быть пройден за день. С хижины выходят в 3 часа утра. К 8-ми утра (не позже) гид с клиентом должны миновать промежуточную хижину Солвей. Если клиент «не тянет» и они приходят к Солвей позже, то считается, что за день они маршрут пройти не успевают, и поворачивают обратно.

Некоторые нанимают гидов только до хижины Солвей, цена такого половинчатого восхождения вполовину ниже.

Стандартная программа акклиматизационной подготовки для восхождения на Маттерхорн такова.

Первый день – пешая прогулка из Церматта до высоты 3000 (мы ходили до станции Трокенер и до хижины Гандегг). Затем – восхождение на вершину Брайтхорн (4164).

Для «освежения» скалолазных навыков ходится Риффельнорн (2927) – короткий, чисто скальный маршрут.

Для завершения акклиматизации идут на пик Дюфур (4634) – высшую точку Швейцарии. Маршрут проходит по длинному снежному гребню со скалолазными участками. Главная его сложность – большой набор и, соответственно, сброс высоты. Хижина Монте-Роза, с которой идут на восхождение, находится на высоте 2795.

После прохождения этой программы считается, что человек готов к восхождению на Маттерхорн.

Гид дает рекомендации по снаряжению, клиент докупает недостающее в одном из многочисленных спортивных магазинов в Церматте либо берет в прокате. Гиды, я заметила, любят рекомендовать купить новую веревку, хотя сами ведут клиента на «коротком поводке» в 3-4 метра – совсем не так, как нас учили в альплагерях. Хотя, с другой стороны, если клиент платит такие деньги за восхождение, он отдает себе отчет, что восхождение ему вполне по силам, он достаточно к нему подготовлен.

Итак, народу на хижине было невпроворот. Прямо такое альпинистское братство витало в воздухе, как перед решающим сражением.

Зато на площадке перед открытым кафе царило спокойствие и умиротворение. В бледно-розовом закате, разлившимся над вершинами гор, висела полная луна. Воздух был свеж и очень ровен. Палаточный лагерь погасил огоньки и затих.

Мы собирались выйти пораньше, чтобы опередить основную толпу и по возможности оказаться на гребне раньше остальных.

Встали в третьем часу ночи. С трудом запихнули в себя некоторое количество каши и чая. Вылезши из палатки, стали собираться, надевать обвязки.

Ночь стояла теплая, звездная.

Саша с Машей собрались первыми и отправились в сторону горы, быстро растворившись в темноте.

Вслед за ними вскоре вышли и мы.

Пролезли первые перила, вторые – все по стационарным, натянутым тросам. Перила кончились, и тут мы немного поблуждали в темноте.

В темноте все время ощущалось что-то присутствие, слышались чьи-то крики, голоса. За нами пристроилась группа чехов.

Наконец мы сориентировались и вскоре вылезли на гребень.

В какой-то момент я оглянулась и увидела в темноте плотную движущуюся змейку огоньков, приближающуюся к нам. Это гиды со своими клиентами споро лезли вверх. Гиды знали здесь каждый камень на ощупь, им не надо было думать, по какой полочке идти, они мощно и ровно рвались вперед. Для них это было скорей не восхождение, а забег. Главное, чтобы клиент держал темп и двигался с заданной скоростью.

Рассвело. Я опять оглянулась и увидела, что скалы за мной усыпаны разноцветными касками. Такого столпотворения в горах я никогда прежде не наблюдала.

«Ё-прст, — вскричал Дима, схватившись за голову, — я забыл каску!»

Мы с Таней остановились. «Запасной каски я не захватила», — виновато сказала Таня. Обычно всех всегда выручает Таня. У нее очень кстати находятся лишние веревочки, очки, рукавицы, лекарства и проч. Но вот каску она не предусмотрела.

«Черт, что же делать! – Дима посмотрел на подступающих гидов, потом наверх. – Ладно, полезли по гребню. А на Солвей каска от украинцев осталась».

И полезли мы наверх по гребню.

Вскоре нас догнала основная масса. Словно через нас пролетело облако саранчи. Сверху, снизу, по параллельным полочкам лезли люди. Рядом со мной прошла девушка с маленьким рюкзачком, на короткой веревке ее вел гид. Дыхание ее было ровным и безмятежным, словно она прогуливалась по равнине, а не неслась за гидом.

— Она же совсем без рюкзака, — объяснил Дима. Он всегда находит убедительную причину чужого превосходства.

Интересно, что все восходители повально были одеты в одежду фирмы «Мармот». Одна девушка верно подметила: «Army of marmots».

Многочисленные восходители на склоне Маттерхорна

Начались вертикальные перила, на которые пришлось стоять в очереди. И уже вверху показалась хижина Солвей – очень неожиданно возник домик на самом краешке пропасти, и сердце мое наполнилось радостью.

Последняя веревка до хижины Солвей

Хижина Солвей (Эрнест Солвей — бельгийский альпинист, финансировавший создание аварийной хижины на ребре Маттерхорна)

Возле хижины мы встретили Машу, она как раз прилаживала ногу на высокую зацепку, готовясь лезть по скале. Саша уже ушел наверх.

Мы вошли в хижину. Было 8-30, т.е. время-индикатор, успевает ли группа сходить на гору за день или есть вероятность аварийной ночевки. Получалось, что мы на грани.

Обыскали всю хижину, но каски, оставленной украинцами, не нашли. Кто-то ее уже подобрал.

Сели за стол.

— Ну, понятно, почему я забыл каску, да? – спросил Дима под нашими осуждающими взорами. – Я одел фонарик на шапку, а думал, что я уже в каске. Все из-за фонарика.

Наконец он махнул рукой: — Ладно, полезли дальше.

Мы решили облегчить рюкзаки и часть предположительно ненужных вещей оставили в мешке на хижине.

Когда мы встроились в очередь на перила, то оказались в арьергарде летучего отряда восходителей. К тому же после Солвей часть народа повернула назад.

Если в первой части мы по большей части лезли одновременно, то во второй – было много перил. На перилах скорость тройки сильно падает, и мы медленно, но верно отодвигались в самый конец.

Перила выше хижины Солвей

Меж тем сверху повалили те, кто уже сходил на вершину и теперь бежали назад, на хижину. Особо шустрые (гиды в том числе) обычно в тот же день спускаются в Церматт, а не ночуют на Хёрнли.

Поэтому на перилах теперь приходилось ждать, пока кто-то спустится сверху.

Скалы кончились, начался лед, прикрытый снегом. Надели кошки, полезли по ледово-скальному склону. Дима мне попенял, что лезу я медленно.

Ледово-скальный склон

На одном крутом участке помимо троса была повешена цепь. И в одном из колечек этой цепи у меня заклинил зуб кошки. Вот застрял намертво, и ни с места. Одной рукой я висела на канате, другой пыталась освободиться от цепи, а сверху прямо над собой слышала, как Димка разговаривает с Машей и Сашей, которые уже шли с вершины вниз.

Наконец чертова цепь отпустила меня, я вылезла к своим товарищам на полку.

Саша сказал, что до вершины недалеко. Но я, чувствуя себя виноватой, что так замедляю движение, сказала, что пойду, пожалуй, вместе с ними вниз. Понятно, что втроем мы медленно лезем, и даже к промежуточной Солвей придется спускаться уже в темноте.

На полку вылезла Таня (на моем фоне – молниеносно).

— Да ты что, Лен, — сказала она, — у тебя другого шанса просто не будет. Ты себе никогда не простишь.

Таким образом, легко и без сомнений Таня подписалась на ночные дюльфера, на медленное продвижение, ожидание на перилах. Сняла, так сказать, моральный груз с моей души. И я пошла дальше.

Прямо перед нами шла еще какая-то группа, потом она куда-то пропала. В какой-то момент мы оказались одни. Мы поднялись на снежное плечо, и я вдруг увидела черную статую Святого Бернарда, стоящего в снегу. Это означало, что мы практически на вершине.

Сен-Бернар и Дима, выходящий на вершину

Дима вышел на узкий предвершинный гребень. В снегу по верху гребня тянулась тропа, протоптанная многочисленными сегодняшними посетителями вершины. Нами гора завершила сегодняшний прием посетителей, и мы были на вершине совершенно одни.

Это был момент ослепительного счастья. Мы стояли на высшей точке красивейшей вершины. Под нами на итальянской стороне зеленела долина с озерами, ниже скучились домики Червинии, и мы с Димкой даже разглядели дом, в котором пару лет назад арендовали апартаменты, когда катались здесь на лыжах. С другой стороны уходило на север ущелье Вале с Церматтом во главе. Эх, жаль, нет параплана, чтобы оттолкнуться от вершины и планировать медленным полетом над долиной, снижаясь мало-помалу, и приземлиться прямо перед нашей палаткой в кемпинге. А там вскоре и Саша с Машей подошли бы.

Начинаем спуск

Было два часа дня. Мы начали спуск, и через некоторое время, уже на скалах, нагнали группу из пяти парней, которые оказались испанцами, причем ни слова не понимавших по-английски. В какой-то момент мы их даже выручили – у них заклинило дюльферную веревку, Димка приспустился, и освободил ее.

И так, дюльфер за дюльфером, мы съезжали все ниже и ниже. Веревка у нас была одна, поэтому мы дюльферяли по 25 метров, а где-то спускались свободным лазанием. Но с наступлением темноты перешли только на дюльфера.

И шло все размеренно и спокойно. Каждый делал свою работу. «Выбери – Закрепи – На самостраховке – Страховка готова — Дюльфер свободен — Понял…» Где-то под нами копошились испанцы, в темноте были видны их фонарики, долетали их голоса.

Ночь стояла теплая, безветренная. Над горами висела полная луна, ее свет отражался от озер ослепительными прожекторами. Черный контур гор уходил вдаль, а на станции под Кляйн Маттерхорном светилось одинокое окошко. Ниже, в глубине долины, сверкали разноцветные огоньки Церматта, словно россыпь драгоценных камней. Об одном я жалела – не было возможности запечатлеть эту торжественную, печальную красоту.

А еще нас ждал царский подарок – Таня среди камней нашла бутылку воды, наполовину полную. Нашла и даже сунула ее за пазуху – чтобы согреть к нашему приезду. Но мы ее и недо-согретую отлично выпили. Она была газированная, восхитительно вкусная, шипучая, и каждый глоток разливался по организму острым наслаждением.

Испанцы наши уже от нас оторвались – все же у них было три 60-метровые веревки. Мы все ехали и ехали. Таня спускалась на 25 метров, искала станцию (шлямбурами истыкана большая поверхность Маттерхорна), принимала меня, я выпускала Таню и принимала Димку, если он спускался лазанием, либо мы ждали Диму и продергивали дюльфер.

В какой-то момент Таня сказала: — Какая-то чужая веревка висит. Я поеду по ней.

Действительно, от станции уходила вниз веревка. Напрасно мы убеждали Таню не использовать ее – она села на дюльфер и скользнула в темноту.

Долго ничего не было слышно. Наконец откуда-то издалека донесся слабый крик. Какие эмоции он выражал, было не совсем понятно. Мне в этом крике почудилось слово «Всё!»

— Может, уже Солвей? – спросила я Димку.

Я села на ту же веревку и отправилась вниз. Перед лучом моего фонарика проплывали поверхности и складки скал, ноги отталкивались от камня, толчок, прыжок, толчок, прыжок.

Наконец под собой я увидела Таню.

И вот уже приземляюсь на полочке рядом с ней.

Вокруг – все те же скалы. И никакой Солвей. Мы с ней вдвоем среди каменных стен.

Я все же спросила: — А где хижина?

Таня махнула за угол. Я выглянула за скалу и увидела домик, прилепившийся к скале, и испанцев перед входом.

Оказалось, это они оставили нам свою длинную веревку, чтобы мы сразу съехали до Солвей.

Мы приняли Диму, продернули веревку и, радостные, ввалились на хижину.

Кроме испанцев, там были еще люди, все полати были заполнены. Но для нас освободили заднюю комнату. Мы же прежде решили испить чайку.

Лед для чая был обнаружен только на крыше хижины. И добывать его пришлось с помощью ледового инструмента. Дима залез на крышу и отбивал куски льда, а я снизу их ловила в пакет.

Наполнив пакет полновесным льдом, мы вернулись в дом. Постояльцы проснулись все – как-то мы не подумали, как долбление молотком по рифленой крыше будет отдаваться внутри хижины.

Напились чаю, улеглись и проснулись только в 7 утра от голосов уже подошедших снизу восходителей.

Погода продолжала нас баловать. Выйдя на крыльцо высокогорного нашего приюта, мы увидели облитые утренним солнцем горы и вереницу новых восходителей.

Новые восходители

Утро на хижине

Напившись чаю, отправились вниз.

Опять очередь на перила — кто вверх, кто вниз

Дюльфера

И спускались не спеша, так что вскоре нас стали догонять гиды с клиентами, идущими вниз – сначала от хижины Солвей, потом – с вершины. И это было очень кстати – когда мы вышли на полочки восточного склона горы, то порой трудно было разобраться в сложной паутине ходов. И вот стоишь ты, как витязь на распутье, и не знаешь, по какой полке идти, а тут тебя обгоняет гид и, не раздумывая, юркает в какую-нибудь щель, которую ты даже и на рассматривал. Ну, и ты – за гидом, и, действительно, сразу попадаешь на явно хоженый путь, на широкую полку. Одна беда – гиды быстро убегали вперед. И вот опять стоишь ты на распутье…

В общем, несколько раз были нам такие подсказки при спуске, которые сократили время блужданий по склону. Говорят, там многие блуждают.

На полочке

Хижина Хернли уже совсем близко

И вот уже совсем, кажется, близко хижина Хернли, и Саша с Машей нам машут руками.

— Чай есть? – кричим мы дружно.

Под нашими криками Саша бежит на хижину покупать воду, а Маша снимает процесс спуска.

И вот наша троица – очередные покорители Маттерхорна – позирует у подножия Маттерхорна.

Потом была еда, чай, сборы и спуск к Шварцзее. Подъемник работал до 16-45, и мы подоспели за 10 минут до закрытия.

В кемпинге вымылись, переоделись и пошли отмечать удачное восхождение в кафе «У моста», где выбрали различные специалитеты национальной кухни, как то: рости, раклет и фондю. Все эти блюда являлись вариациями на тему картошки с сыром (для фондю тоже принесли миску картофеля в мундире). Сырно-картофельное изобилие с кувшином местного вина нам обошлось по 50 евро с носика.

Заслуженный отдых: Ротхорн с озерами и Сион

Следующий день у нас значился как резервный на случай непогоды, а, значит, полностью был отдан отдыху.

Мы с Машей уже использовали лишний день безлимитного проезда по Швейцарии (для поездки в Тун и Берн), остальные захотели тоже его использовать. Но накануне маршрут путешествия не выбрали.

Утром зачем-то проснулись рано.

— Что-то молока охота, — произнесла я.

Димка тоже чего-то хотел съесть.

Буквально тут же мы услышали жизнерадостный голос Саши, который уже прибежал из магазина с полным пакетом вкусностей, в том числе молока и капучино. Да еще успел забежать в офис по туризму и расспросить, куда лучше съездить на денек. Девушка в офисе сказала, что самый близкий городок, в котором есть что посмотреть, — это город Сион, столица кантона Вале.

Что ж, Сион так Сион! Все стали одеваться по-городскому. Я же сказала, что сегодняшний день погуляю по Церматту, а вечером схожу на заключительный концерт музыкального фестиваля.

Ребята уехали. Я прогулялась по Церматту, зашла в Английскую церковь, потом пошла на станцию Ротхорн и поднялась наверх. Наша соседка по кемпингу хвалила маршрут по пяти озерам, который начинался с того подъемника. Вот я и хотела пройти . Два озера я посмотрела издалека, а через три прошла. Было красиво.

Вернувшись в Церматт, я наскоро перекусила пивом с сыром и побежала на закрытие фестиваля. Проходил концерт в зале Церматтерхоф, самом шикарном отеле Церматта.

Когда я, разгоряченная, только что с гор, влетела в зал, то обнаружила, что зал наполнен дамами в вечерних платьях и мужчинами в костюмах, а вовсе не альпинистской братией, столь привычной для Церматта. Я, честно говоря, была смущена этим обстоятельством и не знала, как мне лучше поступить: снять ли полар и остаться в футболке или уж сидеть в поларе, на который кое-где прилип пух от пуховки.

А так, концерт мне очень понравился!

Приобщенная к прекрасному, в приподнятом настроении, я возвращалась в кемпинг и повстречала Сашу, который сказал, что Таня на верхней хижине оставила любимую пуховую жилетку и очень горюют по этому поводу. Видимо, вирус патологической Диминой забывчивости отчасти передался и педантично собранной Тане.

Действительно, в кемпинге мы обнаружили остальную часть компании в некотором трауре. Они втроем пригорюнившись сидели вокруг стола.

Я рассказала про свою прогулку и концерт. Дима в ответ описал, как они осматривали достопримечательности города Сиона и авиационное шоу, проходившее над городом. Всех достопримечательностей охватить не успели, поскольку очень долго фотографировали все на своем пути.

Лозанна на закуску

Наутро мы собрали лагерь и на поезде покатили в сторону Женевы. Сначала мы собирались остановиться в Монтре и там погулять, потом в Лозанне и к вечеру прибыть в Женеву. Но потом поняли, что реально успеваем посмотреть только один город. Выбрали Лозанну.

В Лозанне на вокзале мы распихали свои многочисленные рюкзаки по ячейкам автоматических камер хранения и вышли в город.

Наши многочисленные рюкзаки и рюкзачки

Город был залит солнцем и выглядел праздным и безмятежным, как все южные курортные города.

Мы дошли до Нотр-Дам, с башни которого открывался вид на всю Лозанну, Женевское озеро и снежные вершины за ним. У подножия собора стояло здание с вывеской «Mudac» — музей Лозанны. Обычно оно очень радует русскоговорящих туристов, во всяком случае присутствует на всех фотографиях Лозанны.

В самом соборе играл органист, причем орган стоял прямо в зале, а не где-нибудь на хорах.

После собора мы разделились. Мы с Димкой решили целенаправленно ходить по достопримечательностям, наши друзья сказали, что будут бродить по городу без плана, куда заблагорассудиться.

И вот по карте мы дошли до замка Сен-Мари.

Потом через дворец Рюмина спустились на уровень ниже. Дворец построен в стиле флорентийского неоренессанса, и внутри, и снаружи выглядит очень представительно. Сейчас по дворце устроены четыре музея: искусств, геологии, археологии и истории, зоологии. Нам польстило, что самое красивое здание Лозанны построено на деньги выходцев из России.

Дворец Рюмина снаружи

На смешном лозаннском метро доехали до Женевского озера, прошлись по парковой набережной, мимо порта с белоснежными кораблями, мимо грациозно скользящих лебедей.

Пообедали в кафе. К Олимпийскому музею подошли уже к закрытию. В Лозанне находится Олимпийский комитет, и Олимпийский музей считается одной из достопримечательностей Лозанны. К сожалению, в музей мы опоздали, зато с удовольствием погуляли по парку перед музеем с занятными скульптурами, установленными среди подстриженных самшитов и клумб.

Вечером на вокзале мы встретились с нашими товарищами. Они сказали, что решили сразу идти к озеру, пошли по карте кратчайшим путем, попали в какой-то арабский квартал. В общем, проведя в городе полдня, мы получили совершенно разные впечатления от Лозанны. Мы с Димой нашли его привлекательным и довольно интересным, наши друзья – скучным и отвратительным.

На поезде мы приехали в аэропорт Женевы, где зарегистрировались на рейс и сдали свои рюкзаки в багаж. Очень удобно, что можно сдать багаж на рейс за сутки, а не перед самым вылетом.

На последнюю ночь в Женеве у нас были забронированы апартаменты. Там мы поужинали, отметили завершение нашего замечательного отпуска. А наутро вылетели в Москву SwissAirlines.

Так завершилось наше пребывание в Швейцарии, недолгое, но насыщенное. Таня, конечно, была разочарована, что траверс Монте-Розы не удалось пройти до конца. Однако главная цель нашего мероприятия – восхождение на Маттерхорн – была достигнута, так что, кажется, все сложилось как нельзя лучше!

Ролики к рассказу
1. Риффельхорн

3. Репетиция оркестра в церкви
Travelata и

Прокат велосипедов, скутеров, квадро- и мотоциклов -
Если вы хотите получать сообщения о появлении на сайте новых рассказов, вы можете оформить подписку.

На свидание с Маттерхорном (итальянский вариант названия - Монте-Червино) можно ехать зимой, весной, летом и осенью. Этот горный красавец, как знаменитая фотомодель, знаком почти всем, хотя бы заочно. Расположен Маттерхорн на границе Италии и Швейцарии, и в лучах его звездной славы купаются горнолыжные курорты двух национальностей - с одной стороны швейцарский Церматт, с другой - итальянская Червиния.

Границу переходить будете?

Обязательно и прямо сейчас.

Только не опоздайте на последний подъемник в Швейцарии, иначе назад не доберетесь... Загорелый итальянец в окошечке выдает мне ski-pass, и я отправляюсь совершать свой переход через Альпы. Ради этого мероприятия большинство людей и приезжают в Червинию. Здесь есть уникальная возможность: начинаешь кататься в Италии, продолжаешь в Швейцарии. И хотя, в отличие от Италии, Швейцария не относится к странам, где действует Шенгенское соглашение, визы тут не нужны.

Маттерхорн повернут к Италии затылком. Он совсем близко, его высота 4478 метров, и он возвышается над соседями, как учитель над первоклашками. Под Маттерхорном по широкому снежному плато на 4-километровой высоте и проходит граница. Усаживаюсь в кабинку подъемника и уже не могу представить себе, что совсем недавно, каких-нибудь пару часов назад приехала сюда из совсем другой Италии. Там на улице было градусов 20 тепла, там народ пил кофе в открытых кафешках и парочки целовались на набережной романтического озера Маджори. Впрочем, и горы солнцем не обижены. Панорама сказочная. Когда наверху, где-то под самым небом, встаешь на лыжи и начинаешь спускаться по длинному пологому плато, все коллеги-лыжники поголовно кажутся счастливыми. Легкий спуск по идеально ровному полю похож на свободный полет. А где граница? Она, оказывается, уже пройдена - об этом свидетельствуют меню в горных ресторанчиках. Тот, что я посетила первым, делал упор на пиццу и спагетти, а теперь начались разнообразные фондю. Впрочем, кофе и глинтвейн подают и там, и тут... Район Маттерхорна (Монте-Червино) совершенно заслуженно считается суперзвездой круглогодичного лыжного счастья. Катание здесь отличное, после высоких плавных рельефов на самом верху попадаешь на отличные ухоженные многокилометровые трассы, среди которых есть, например, всемирно известная трасса FIS National. И где, скажите, еще так удачно соседствуют страны-лидеры европейского туризма? Когда на расстоянии двух-трехчасовой поездки и Женевское озеро, и Лозанна, и Монтре. И великолепный строй альпийских четырехтысячников, и район Монблана, французская лыжная столица Шамони, и небольшой симпатичный итальянский курорт Курмайер. Плюс все прелести северной Италии - озерный край и романтические старинные городки вроде Стрезы или Бергамо.

Лыжи по-швейцарски: утро вечера мудренее

Церматт входит в десятку лучших лыжных курортов мира и сразу производит неизгладимое впечатление. Что это, мечта "зеленых"? Эдемский сад на северный лад? Или, напротив, страшный сон урбаниста?

Посреди городка речка. Вокруг лес. Деревянные шале, украшенные резьбой, сосновыми ветками и шишками, расставлены просторно. Тишина необыкновенная. По ровным и чистым дорожкам едут разрисованные цветочками электромобильчики и конные повозки. Автомобилям въезд в это благостное место строго запрещен. И климат здесь мягкий. И никакой перенаселенности - в Церматте постоянно живут 5 тысяч человек (плюс 11 тысяч мест для туристов). Мне очень понравился Церматт, но я долго не могла решить, что именно он мне напоминает. Потом сообразила: он похож на очень большой и очень славный санаторий, над входом которого большими буквами написано: "все для здоровья и душевного равновесия". В городке есть старая часть и, конечно же, центральная площадь, церковь, магазинчики. Но даже в самом центре всегда все чинно. Публика сплошь приличная, в основном семейная. И хотя курорт это интернациональный, кажется, будто все гости Церматта прошли тест на совместимость со здешней природой. Встают и ложатся спать рано, никто не шумит и не буянит - в восемь вечера на улицах уже пусто. Вечерняя жизнь представлена несколькими уютными барами с живой музыкой, ну и, конечно, обязательными водными процедурами. Швейцарцы знают в них толк. Хорошие сауны, бассейны, джакузи есть у всех приличных отелей, которых, кстати немало. Где поселиться. Самые изысканные гостиницы - Seiler Hotel Mont Cervin и Seiler Hotel Monte Rosa (входят в объединение "Ведущие отели мира". Очень неплохую репутацию имеет и пятизвездочный Grand Hotel Zermatterhof (необыкновенно хороши виды из окон). У состоятельных российских туристов пользуется успехом уютный четырехзвездочный Schweizerhof (находится в самом центре курорта). Трехзвездочные отели и апартаменты, разумеется, тоже имеются, но надо отметить, что Церматт отнюдь не дешевое место даже по швейцарским понятиям. Причина тому, конечно, слава Маттерхорна - паломничество к нему альпинистов и туристов началось еще в XIX веке. И теперь Церматту больше 150 лет. Зимний спорт. Сезон катания круглогодичный (летом доступно около 25 километров трасс на леднике).

Верхняя станция подъемника находится на высоте 3880 метров (это рекордная высота для Европы).

Общая длина трасс - 245 километров. Они содержатся в идеальном порядке и хороши для лыжников всех уровней подготовки. Интересно, что для начинающих имеется огромной район катания - на 3-километровой высоте и со сногсшибательными видами. В Церматте практикуется heli-ski, а также полеты на парапланах, катание на коньках, снегоходах и равнинных лыжах.

Лыжи по-итальянски: не спи, замерзнешь

После Церматта итальянская Червиния кажется ну почти дискотекой. Едешь себе по склону, а рядом кто-то поет во весь голос. А уж вечером... Место это демократичное, здесь отдыхает много итальянцев. Они-то, конечно, приезжают на машинах, заставляют ими стоянки и обочины улиц. Они выходят компаниями, шумят, перемещаются сначала в ресторан, потом в бар, потом еще в один бар. Иностранные туристы тоже ведут себя вполне по-итальянски, они тоже не спят и тоже поют. (Однажды я видела на улице одетых в килты и распевающих национальные песни шотландцев. К шотландцам пристраивались другие любители вокала, так что в конце концов образовалось целое хоровое шествие.)

Устроен сам городок Червиния занятно. Маленький, компактный. Достаточно одного дня, чтобы в нем обжиться. Расположен он на 2-километровой высоте, но очевидно, что это уже именно город, а никакой не санаторий. Домики каменные, улицы застроены плотно, на каждом шагу отель, магазин, бар или ресторан. И, как во многих итальянских городах, снаружи все строго (разумеется, эта строгость не лишена изящества), зато внутри - бесконечные придумки и художества. Роскошных интерьеров нет, но расписанные пейзажами стены или, скажем, странный ресторанный зал с зеркалами и отражающимися в них десятками свечек в разномастных подсвечниках - пожалуйста. И кухня - при том что здесь цены не слишком высоки по курортным понятиям - хороша и разнообразна. Имеется несколько ночных дискотек. Чего в Червинии немножко не хватает (особенно после знакомства с Церматтом), так это комфорта. Самая большая проблема по этой части: на главных подъемниках здесь нет лыжных хранилищ. И многие отдыхающие таскают снаряжение на себе, штурмуют в лыжных ботинках скользкие лесенки и дорожки. (Совет: чтобы избежать этой трудной доли, обращайтесь в лыжный прокат рядом с нижней станцией главного подъемника - в его помещении можно будет оставлять снаряжение.)

Где поселиться. Пятизвездочных отелей в Червинии нет. Среди самых симпатичных четырехзвездочных отелей - Bucaneve, Chalet Valdotain и Grand Hotel Cristallo (он, правда, расположен за пределами городка, зато комфортен и отлично оборудован). Апартаменты, пансионы, трех- и двухзвездочные отели представлены на любой вкус. Зимний спорт. Сезон катания непосредственно в Червинии длится с декабря по апрель. Верхняя станция подъемника находится на высоте 3448 метров. Протяженность трасс 200 километров, среди них примерно половина трассы средней сложности. Имеются детские школы, трассы для начинающих и очень интересные черные трассы. Единый ski-pass Церматт-Червиния стоит около $250 на 6 дней.

Из других спортивных развлечений: коньки, снегоходы, равнинные лыжи (25 километров трасс). Состояние склонов в районе Червинии вполне приличное, хотя, конечно, до швейцарского качества им далеко. Для людей в хорошей форме это не проблема: из Червинии можно выезжать в Швейцарию каждый божий день и смотреть Маттерхорну прямо в лицо. Только запаситесь теплым обмундированием: наверху бывает очень ветрено и холодно. Впрочем, если с погодой не заладится, можно спуститься вниз и через полчаса оказаться в долине Аоста с ее знаменитыми замками (кроме замков поблизости есть казино). До Милана (да здравствует шоппинг!) всего 190 километров, до озера Маджори примерно столько же - выходишь на берег озера, гуляешь под пальмами, в очередной раз удивляешься: другая планета. И в этом отдельная прелесть Червинии - наверху очень высокие горы, внизу очень теплая погода. И повсюду - Италия.

Маттерхорн - одна из самых труднодоступных альпийских вершин - имеет довольно скверную репутацию. Ежегодно при восхождениях на нее погибают несколько альпинистов. Так, с 1981 по 2011 год жертвами Маттерхорна стали 223 человека, причем 203 из них разбились при падении. Также были зафиксированы смерти в результате камнепадов, обморожений. Всего же при попытках покорения Маттерхорна погибли более 500 человек. А открывается этот мартиролог именами четверых альпинистов, первыми покоривших смертоносную гору.

Вершина неприступна

Маттерхорн - вершина в Пеннинских Альпах, на границе Швейцарии и Италии. Высота - 4478 метров над уровнем моря. Гора имеет форму неправильной четырехсторонней пирамиды с очень крутыми стенами, практически вертикальными ближе к вершине. Еще в конце XVIII века швейцарский геолог Орас Бенедикт де Соссюр, исследуя Маттерхорн, пришел к выводу, что восхождение на эту вершину невозможно. С тех пор она долгое время считалась неприступной, внушая альпинистам благоговейный ужас.
Порой находились смельчаки, дерзавшие бросить вызов Маттерхорну, но все попытки оканчивались неудачей: кого-то останавливала высокая техническая сложность восхождения, кого-то - капризы погоды. К середине XIX века Маттерхорн оставался последним непокоренным альпийским четырехтысячником.

Матч Англия – Италия

Соотечественники-альпинисты Эдуарда Уимпера недолюбливали. Этот молодой нахал с прозрачными холодными глазами выпадал из всей устоявшейся системы британского альпинизма. Профессор Джон Тиндаль, признанный лидер английских покорителей вершин, и его сторонники полагали, что нужно изучать горы, постигать их природу, любоваться их красотой, но никак нельзя превращать их в место состязаний, споров, пари. А Уимпер был человеком совсем иного склада. Он стремился не изучать горы, а покорять их, быть первым любой ценой. Он совершил восемь неудачных попыток восхождения на Маттерхорн. Гора как будто отталкивала его, смеялась над ним. Но Уимпер стремился к цели с маниакальным упорством фанатика.
13 июля 1865 года в 5:30 утра группа альпинистов в составе Эдуарда Уимпера, лорда Фрэнсиса Дугласа, Дугласа Роберта Хэдоу, Чарльза Хадсона, проводников Мишеля Кро и двух Петеров Таугвальде-ров (отца и сына) вышла из швейцарского горного курорта Церматта, чтобы взойти на Маттерхорн по гребню Хёрнли. Люди очень спешили, их подгоняло известие, что практически одновременно с ними с противоположной стороны горы намеревалась стартовать группа итальянских альпинистов. Кто победит в этом своеобразном матче Англия - Италия? Кому покорится Маттерхорн?

Погода была ясная и безветренная. Группа Уимпера через шесть часов пути подошла к основанию гребня Хёрнли. В полдень альпинисты разбили лагерь на высоте около 3350 метров над уровнем моря. Младший Таугвальдер и Кро отправились на разведку, чтобы проложить наиболее оптимальный маршрут на следующий день и сэкономить время. Через несколько часов они вернулись довольные, уверяя товарищей, что дальнейший путь не представляет особой сложности.
На следующее утро, едва рассвело, группа продолжила восхождение. Первая часть пути действительно была не очень тяжелой и походила, по словам Уимпера, на большую лестницу. К 10 часам утра альпинисты достигли отметки 4270 метров. Несколько раз они сворачивали с гребня на северную стену, где было легче пройти. Чем ближе к вершине, тем труднее было продвигаться.
14 июля в 13:40 Уимпер и Кро одновременно ступили на вершину Маттерхорна. Прежде всего Эдуард осмотрел снежный покров. Он был девственно чистым, никаких следов. Значит, он первым из людей покорил гору, считавшуюся неприступной!
Через некоторое время англичане увидели итальянцев далеко внизу. Те, в свою очередь, заметили соперников на вершине - и решили повернуть назад, посчитав дальнейшее восхождение бессмысленным. Итак, 1:0 в пользу Англии!

Первые жертвы

Группа Уимпера находилась на вершине около часа. Построив пирамиду из камней, альпинисты начали спуск. Первым в связке шел Мишель Кро, за ним Хэдоу, Хадсон, Дуглас, Таугвальдер-стар-ший, Уимпер и Таугвальдер-младший. Но дух Маттерхорна вовсе не собирался выпускать из своих владений дерзких двуногих, осмелившихся нарушить его многовековой покой. Спустя несколько минут после начала спуска Хэдоу поскользнулся и упал вниз, сбив с ног Кро. Они потянули за собой в пропасть Хадсона и Дугласа. Уимперу и Таугвальдерам удалось удержаться на склоне. Напрягая все силы, они старались спасти себя и товарищей, но все же неумолимо, сантиметр за сантиметром, скатывались к краю пропасти. В этот момент оборвалась веревка, соединяющая Таугвальдера-старшего и Дугласа. Четверка альпинистов рухнула в бездну.
Через некоторое время оставшиеся в живых, потрясенные разыгравшейся на их глазах трагедией, продолжили спуск. Не успев завершить его до наступления темноты, они вынуждены были провести ночь на склоне горы и в Церматт вернулись только на следующий день. Место падения товарищей им так и не удалось найти.
16 июля была организована спасательная экспедиция. Тела Кро, Хэдоу и Хадсона были найдены на леднике Маттерхорн более чем в 1000 метрах по вертикали вниз от места, откуда они сорвались вниз. Дугласа среди них не было, обнаружили только пряжку от его ремня. Спасатели сочли, что Дуглас застрял где-то в скалах или провалился в глубокую трещину. Поисковый отряд похоронил тела троих альпинистов под снегом на леднике. Спустя три дня, 19 июля, они были перенесены вниз и похоронены на церковном кладбище в Церматте.

Мать Фрэнсиса Дугласа, маркиза Квинсберри, и другие высокопоставленные родственники настойчиво просили продолжить его поиски. Джон Тиндаль взялся организовать экспедицию и принять в ней участие. Он закупил в Женеве 900 метров веревки с целью провесить ее с вершины вниз по северной стене, чтобы спасатели спустились и просмотрели все скальные участки. Однако настоятель местной церкви отец Ру-ден, который был фактически верховной властью в том районе, запретил местным жителям-проводникам участвовать в этом мероприятии. По официальной версии - «во избежание новых жертв». Но только ли поэтому? Или за этим кроется нечто большее?

Кто виноват?

Эта альпийская трагедия не дает покоя исследователям вот уже полтора столетия. Почему оборвалась веревка? Что это: несчастный случай, преступная халатность или... преднамеренное убийство? В мемуарах «Восхождения в Альпы в 1860-69 годах» Эдуард Уимпер счел виновниками происшедшего Таугвальдеров, утверждая, что они недостаточно внимательно подобрали веревки. Веревка, которую Питер Хэдоу, наименее опытный член экспедиции, протянул через крепления первых четверых альпинистов, оказалась слишком короткой, из-за чего он и сорвался, увлекая за собой товарищей. Так ли это, установить невозможно, поскольку ту веревку найти не удалось. Возможно, она обмоталась вокруг тела Дугласа.
Кроме того, Уимпер пишет, что Таугвальдеры повели себя в этой ситуации, как трусы. Сразу после падения несчастных проводники застыли от страха, «плакали как дети и дрожали всем телом, как будто пытаясь напугать нас ужасной участью наших попутчиков... несколько раз старик Питер оглядывался на меня и с пепельно-белым лицом и тряской во всем теле значительно произносил: „Я не могу“».
Чем вызвано такое поведение проводников: шоком от случившегося, боязнью того, что именно их обвинят в гибели людей?
По Церматту поползли сплетни, что Таугвальдер-старший специально перерезал веревку, чтобы расправиться со своим конкурентом - проводником Кро. Надо признать, что такая версия при всей ее циничности все же могла иметь право на существование. В середине XIX века Альпы переживали туристический бум. Альпинизм стал модой, тон в которой задавали англичане. В нищей в то время Швейцарии, только что пережившей серьезный военный конфликт между католиками и протестантами, люди были рады любому заработку, всегда были готовы услужить богатому туристу. Между горными проводниками существовала жесточайшая конкуренция, они пускались на всяческие ухищрения, чтобы переманить клиентов.
Но люди, хорошо знавшие Таугвальдеров, категорически утверждают, что это порядочные люди, не способные на преднамеренное убийство. Возможно все же, что Таугвальдер-старший мог перерезать веревку, спасая себя и своего сына. Однако Эдвин Хаммонд, член Альпийского клуба, 77-летний историк, специализирующийся на Альпах, считает, что эта версия может существовать лишь с большой натяжкой. Если Таугвальдер и виновен, то лишь в том, что уделил недостаточно внимания проверке снаряжения.
Швейцарский писатель Ханнес Таугвальдер (потомок семьи проводников) считает, что в гибели людей повинен сам Уимпер: его непомерные амбиции, суетливость, поспешность в подготовке экспедиции, стремление во что бы то ни стало обогнать итальянцев.
Тайна этой альпийской трагедии до сих пор не раскрыта и, возможно, так и останется неразгаданной. А Маттерхорн жаждет новых жертв.